 |
|
ОСНОВЫ ГЛОБАЛИСТИКИ |
|---|
|
|
|
ОСНОВЫ ГЛОБАЛИСТИКИ |
|---|
Глава четвертая
ТЕХНИКА И ЕЕ ФИЛОСОФИЯ
§ 21. Идея прогресса и техника
В общественной мысли принято разделять понятия развитие и прогресс. Понятие развитие употребляется в значении социально-экономического развития, а понятие прогресс применительно к научно-техническому прогрессу. Причем наука определяет (детерминирует) технику, техника - экономику, экономика - социальное развитие.
Понятие развитие является наиболее общим, ибо соответствует тем изменениям, которые удовлетворяют двум основным требованиям: во-первых, изменения носят необратимый характер и, во-вторых, в процессе изменений появляется нечто принципиальное новое. Развитие может быть как прогрессивным, т.е. ведущим к улучшению и регрессивным, т.е. ведущим к ухудшению.
В настоящее время существует три точки зрения на процесс развития общества в целом. Так уже в античной Греции возникла идея регрессивного развития; марксистская концепция развития отстаивает прогрессивистскую точку зрения, а многие крупнейшие социологи (П. Сорокин), культурологи (О. Шпенглер), историки (А. Тойнби) рассматривают развитие общества как циклический процесс.
Однако все едины в том, что научно-техническое развитие имеет прогрессивную направленность. Современное общественное развитие детерминировано развитием техники. Парадокс состоит в том, что хотя развитие техники прогрессивно, развитие общества не всегда можно назвать также прогрессивным. В чем же тут дело? Вопрос упирается в понятие техника.
§ 22. Является ли техника философской проблемой?
На первый взгляд термин техника не входит в круг философских понятии. В свое время И. Кант предложил, что в сферу философии входит то, что “можно подвести под следующие вопросы:
Что я могу знать?
Что я должен делать?
На что я смею надеяться?
Что такое человек?” / 1. С.280/.
Но не отвечает ли современная техника на эти вопросы? / 7/.
Что я могу знать? Этот вопрос касается условий возможности познания: как становится возможным то, что человек достигает знания о мире, знание, которое оказывается верным и надежным и т.о. означает истину? Но о чем нам говорит тезис “понимать - значит изготовить”? Что такое самолет - выдумка Леонарда да Винчи или реальность ХХ века? А телевизор, подводная лодка или ракета? Не можем ли мы с уверенностью заключить, что значительная часть человеческих знаний заключена в технической деятельности - технике?
Что я должен делать? В этом вопросе речь идет о возможности морального обоснования деятельности. Мы не в состоянии использовать все возможности, что дает нам развитие техники. Например, она дает в наше распоряжение средства, позволяющие уничтожить все человечество. Однако та же техника может дать все необходимое для нормального проживания возрастающего населения планеты, вплоть до регулирования его численности. А какие возможности и моральные последствия несет генная инженерия? Следовательно, мораль развивающегося мирового сообщества не вправе игнорировать возможности современной техники.
На что я могу надеяться? Этот вопрос Кант адресовал религии. Но и наш сегодняшний мир, его современное состояние - не делает ли этот вопрос более насущным? Ни один набросок будущего не обходит техники. Она либо источник счастья, либо порока. Для одних она рост свободы личности для других угроза его суверенитету. Таким образом, можно утверждать, то на что может надеяться человек, во многом будет реализовано с помощью техники.
Что такое человек? Этот вопрос связан с нашим самопониманием, с исследованием нами же созданного образа. Уже из курса древней истории известно, что становление человека непрерывно связано с применением орудий. Эта же идея является центральной для марксизма и, следовательно, орудия труда, т.е. техника, позволяет ответить на вопрос: что такое человек?
§ 23. Философия техники и философия человека
В феномене техники заключены основополагающие понятия, характеризующие особенности нашей цивилизации. К ним можно отнести “прогресс”, “эффективность”, “рациональность” и даже “природу” Иными словами, философия техники это философия современной культуры, это философия цивилизованного человека осознавшего опасность пути, на который толкает его выработанный им же “язык” взаимоотношения с природой.
Используя шпенглеровский тезис, техника - это “тактика жизни” современного человека /10/, мы начинаем осознавать, что тактика эта в чем-то совершенно неверна. Корни нашей техники лежат в нашей метафизике. Следовательно, чтобы изменить тактику жизни, необходимо создать альтернативное метафизическое мировоззрение. Но нельзя и забывать о том, что техника - это следствие нашей жажды свободы, желания заполучить ее (свободу) посредством собственного инструмента. Техника - это интеллектуальная традиция и система знаний. Последняя не замкнута сама на себя. Есть ли из нее выход? Например, Х. Сколимовски /3/ предлагает всех тех - философов и футурологов - кто заинтересован в будущем техники, направить в индейские резервации. Но выход ли это?
Создание альтернативной метафизики, а, следовательно, и новой техники - новой “тактики жизни” есть наиболее волнующая философская проблема современного человека.
§ 24. Понятие “постав” (Gestеll) в философии техники Мартина Хайдеггера
Наиболее глубокий и сущностный анализ феномена техники был дан крупнейшим мыслителем ХХ века, немецким философом Мартином Хайдеггером (1889-1976). Поэтому сегодня ни одно серьезное исследование, связанное с проблемой техники, не может обойтись без его работ. Вместе с тем надо сразу оговорится, что интерпретация работ этого мыслителя вызывает значительные трудности. Так, например Карл Митчем, автор книги “Что такое философия техники?”, в разделе “Мартин Хайдеггер: вопрос о технике”, с первых же слов заявляет: “Философию техники Хайдеггера не так легко выразить обобщенно” /2. С.39/ . Практически же с проблемой непонимания сталкивается самый широкий круг читателей, и потому, наверное, нет ничего лучшего и благороднее для дела мысли, чем изложить доступным образом (от начала и до конца) суть основополагающей работы Хайдеггера “Вопрос о технике” /8/.
Как уже гласит само заглавие данного параграфа, речь пойдет о понятии “Gestell” которое было переведено на русский язык неологизмом (новым словом) “постав”. “Постав” - это скрытая сила, порождающая сущность и феномен современной техники. Но это не просто сущность техники, а некое таинственное начало, порождающее ее; “постав” - это бытие техники.
Для того чтобы не немецкому читателю понять само слово “постав” (это субстантивированная, усеченная форма глагола “поставлять”) необходимо понять, что означает это слово в своем аутентичном (первозданном) виде, т.е. само слово “Gestell” в немецком языке.
В своем послесловии к сборнику статей Хайдеггера “Мартин Хайдеггер: Язык и Время” З.Н. Зайцева пишет: “Слово “Technik” он (Хайдеггер - А.А.) заменяет им самим сконструированным словом “Gestell”. На наш взгляд, предлагаемое для перевода слово “постав” не облегчает понимания, хотя оно связано с глаголом stellen - ставить. Но ведь Хайдеггер подчеркивает глагол her-stellen, когда он объясняет этот неологизм” /9. С.166/.
Более обстоятельно анализ слова Gestell предложен упомянутым выше К. Митчемом. Так он пишет: “По его (Хайдеггеру - А.А.) мнению, “за спиной” или на “изнанке” современной техники в качестве способности открытия стоит нечто, что полагает мир и бросает ему вызов. Это нечто Хайдеггер называет Gestell. Термин Gestell являет собой, если использовать язык Канта, трансцендентальную предпосылку современной техники. Предлагая этот термин, Хайдеггер пытается закрепить общезначимое слово, которое, в обычном его значении, переводится как “стойка”, “каркас”, “подставка” или что-то в этом роде. Однако он придает этому термину более глубокий философский смысл. Gestell выражает объединенное содержание тех ориентаций, которые направляют человека, бросают ему вызов, зовут его к раскрытию реального, подобно приказу, к созданию резервов. Корень Stell - основа, от которой образован термин stellendes (устанавливающее, ориентирующее). Gestell означает тот способ открытия, который определяет сущность современной техники, но и сам он не имеет технической природы. Этот каркас, или Gestell, не является частью техники; он является той установкой, которая лежит в самой основе современной техники, пребывает внутри технической деятельности. Проще говоря, этот термин означает техническое отношение к миру. С определенной точки зрения, Gestell является безличностным познавательным “каркасом”. Однако, с точки зрения Хайдеггера, Gestell - нечто более фундаментальное, чем то, что может быть выражено термином “безличностное волнение”. И это - наиболее интересное и “интригующее” его утверждение. Gestell не только “полагает” и делает вызов миру, - такого рода идея уже содержат в себе элементы воли - он также ориентирует человека и призывает его самому бросить вызов миру, “творить” мир” /2. С.43/. Таким образом, в слове (не термине (!) как пишет К. Митчем) Gestell (“постав”) заложена скрытая основа, или говоря языком Аристотеля - энтелехия феномена техники.*
Но достаточно ли одного анализа этого слова, чтобы понять суть самой техники? Наверное, и это очевидно, что нет. Слово “постав” может получить свое истинное значение только в контексте философии техники М. Хайдеггера, а философия техники - в контексте его учения о бытии. Именно такой подход является исчерпывающим истолкованием, т.е. соответствующим герменевтике (философии понимания). Истолкование будет подлинным, соответствующим духу самого Хайдеггера только в том случае, если мы сохраним язык его философствования.
Таким образом, излагаемый далее материал есть рассмотрение “техники” как части “бытия” в ее скрытой форме “постава”. Однако язык философствования Хайдеггера является одним из наиболее труднопонимаемых даже для профессионально подготовленных читателей. Поэтому, желание сохранить язык философии Хайдеггера придает тексту все же необычность и специфичную сложность. Но, как показал опыт чтения лекций перед слушателями Башкирской академии госслужбы и управления, автор смог преодолеть пресловутую “сложность” и сделать доступной для современников философию техники Мартина Хайдеггера.
Итак, о чем же говорит Хайдеггер, задаваясь “Вопросом о технике”?
С присущим Хайдеггеру стилем философствования, он заявляет, что сущность техники есть нечто не-техническое и не-нейтральное по отношению к существованию человека. Если определять технику как средство и/или способ человеческой деятельности, то это еще не будет сущностью техники, ибо это всего лишь инструментальное и/или антропологическое определение техники.
Выявить сущность чего-либо, это, значит, раскрыть вещь в ее существе; только при таком раскрытии происходит событие истины. Хайдеггер отказывается от привычного употребления слова “истина” как нечто “верное”. Истина по Хайдеггеру - это несокрытое, непотаенное. Человек - это не просто некая обособленная личность, но то, что вовлечено в процесс добывающего поставления, т.е. обладатель способности раскрывать потаенность сущего. По Хайдеггеру такая способность человека дарована ему тем, что он изначально видит себя вошедшим в круг непотаенности, непотаенность уже осуществилась, существование которой человек обнаруживает как свою способность. Иными словами “способность”, которую человек обнаруживает в себе, на деле ему дарована существованием непотаенности. Человек - это то, через что проявляется непотаенность. Способов такого проявления множество, и одним из них является техника.
Техника - это не просто человеческое дело, это дарованная человеку способность раскрывать непотаенность. Сутью этого нового способа является “поставление” истины. Отсюда Хайдеггер делает свой вывод: сущность техники есть “по-став” (Gestеll). Здесь Хайдеггер придает обычному немецкому слову Gestеll то, что - как он пишет - может означать: ткацкий станок, мельничный жернов, - новое, совсем необычное значение. При этом он ссылается на Платона, который греческому слову “эйдос” что означает “вид”, т.е. данность чувственному зрению, придал совершенно иное значение – “идея” т.е. то, что как раз не воспринимается чувственным взором.
Постав - это способ раскрытия потаенности, который заставляет человека выводить действительное из его потаенности. По Хайдеггеру, между потаенностью и непотаенностью нет различия, ибо для него бытие иррационально; граница же между ними пролегает в способности их различать, которая дарована только человеку. Поэтому Хайдеггер, ссылаясь на греческих мыслителей, говорит, что сущностное дольше всего остается потаенным, хотя и является самым ранним: первоначало открывается последним.
Поскольку техника, это один из способов дарованных человеку, то существо современной техники ставит человека на определенный (технический) путь раскрытия потаенности. Поставить на тот или иной путь, т.е. послать в него, есть проявление судьбы. Следовательно, техника - это судьба Человека. Но судьба по Хайдеггеру - это не принуждение. Только следуя судьбе, человек впервые становится свободным потому, что следовать ей - значит слышать Зов бытия.
Существо свободы связано не с волей, а с выходом из потаенности. К событию-истине ближе всего стоит свобода. Хайдеггер определяет свободу как “область судьбы, посылающей человека на тот или иной путь раскрытия Тайны” /с. 232/. Таким образом, постав есть существо техники, который отвечает судьбе исторического бытия. На этом позитивная сторона философии техники временно как бы обрывается.
Встать на путь судьбы дело всегда рискованное. В этом Хайдеггер видит главную опасность, т.е. судьбу в образе постава. В этом случае человек становится просто некой “наличностью”, мнящей себя господином земли. А это по Хайдеггеру есть отход от сущности человека, ибо человек - это не господин сущего, а пастух бытия. Это первая опасность. Однако постав подвергает риску не только человека в его отношении к самому себе, но при этом изгоняется и всякая другая возможность раскрытия потаенности.
Главная опасность заключается в том, что технический способ обнаружения истины, как некая тотальность, скрадывает тот путь раскрытия тайны, который дает присутствующему явиться в смысле произведения - пойесису.
Та опасность, которая подступила к самому существу человека, опасней, чем возможные последствия действия современных машин и аппаратов. Ибо человек теряет иную способность раскрыть потаенное - нечто более изначальное. А в этой способности по Хайдеггеру как раз и заключено существо человека.
В ходе своего развития, человек постепенно утрачивает эту способность, а постав - судьба человека - с потрясающей силой открыл человеку эту истину. В этом Хайдеггер усматривает позитивное предназначение техники и приводит слова немецкого поэта Ф. Гельдерлина (1770 - 1843):
Но где опасность, там вырастает
И спасительное.
В существе техники, считает Хайдеггер, таятся ростки спасительного.
Итак, по Хайдеггеру существует два судьбоносных способа раскрытия потаенности - производственно-поставляющий, т.е. технический и путем создания произведения, т.е. поэтический. Тем не менее, эти способы не смежные.
Выход из потаенности есть судьба, которая всегда уже, всегда вдруг, она есть непотаенность, которая захватывает человека, возвращая ему подлинность бытия. Такая подлинность есть поэтический экстаз, и именно он предшествует (исторически) поставу. Современная техника, постав роковым образом заслоняет собою поэзию жизни.
Но все же техника таит в себе ростки спасительного, ибо человек сбывается только в событии истины и постав есть такая его судьба. Техника несет в себе опасность и таит ростки спасительного. Как распознать последнее и признательно сберечь его?
Существо техники оказалось двусмысленным. Но двусмысленность эта указывает на тайну истины, или, как говорит Хайдеггер, на констелляцию (положение звезд, стечение обстоятельств), звездный ход тайны. Двусмысленность постава состоит в безудержности поставляющего производства и сдержанности спасительного.
Констелляция истины, ее двусмысленность есть тайна истины, всматриваясь в которую, мы обнаруживаем опасность и замечаем спасительное. Человеческих усилий не хватит предотвратить угрозу, но человек в силах домыслить, что в указанной двусмысленности спасительное есть высшее в том, что подверглось опасности.
Если это так, то есть и некое более изначальное осуществление раскрытия потаенного. Им является “технэ”. Когда-то словом “технэ” обозначали не только технику, но и то раскрытие потаенного, которое выводит истину к сиянию явленности. “Технэ” означало произведение истины в красоту. В древней Греции сущность искусства была не в художественной форме, не в эстетическом наслаждении. Ее сущность заключалась в раскрытии потаенности и поэтому оно было “технэ” и принадлежало к “пойесису”. Последнее стало, в конце концов, именем собственным - поэзией, что означает раскрытие тайны созидательной речью.
Поэзия и есть то, искомое высшее и изначальное. И Хайдеггер вновь приводит строчку из Гельдерлина: “Поэтом живет человек на земле”.
Существом поэзии пронизано всякое искусство и все способы выведения существенного в непотаенность красоты. Дано ли поэзии осуществить свою высшую возможность подле своей сестры - опасности - никто не в силах знать. Но мы наделены способностью мыслить, а значит и вопрошать о тайне, чтобы светить и быть в свете непотаенной красоты.
* К. Митчем допускает грубейшую ошибку утверждая, что: “Термин Gestell являет собой, если использовать язык Канта, трансцендентальную предпосылку современной техники”. Термин “трансцендентальный” в философии Канта означает относящийся к чистому разуму, a priori, т.е. тому, что известно человеку, благодаря его разуму до всякого опыта; “трансцендентальный” - значит относящийся к разумному субъекту. Хайдеггер же своей “фундаментальной онтологией” вышел за рамки “заколдованного круга” субъект-объектных отношений. Gestell не может быть “трансцендентальной предпосылкой”, так как не находится в субъекте. Gestell (по Хайдеггеру) это трансценденция, т.е. то, что находится вне всякого опыта и более того, оно просто недоступно опытному познанию. Сущность техники (т.е. Gestell) - пишет философ - нечто не-техническое, и следовательно Gestell не может быть трансцендентальной предпосылкой техники.
Центральная идея философии Канта - запретить разуму человека, т.е. чистой философии (метафизике) выходить в сферу трансцендентного, которую Кант откровенно назвал сферой химер. Для того, чтобы метафизика оставалась наукой, т.е. достоверным знанием, разум должен знать свои границы. Дать границы разуму - предназначение трансцендентальной философии Канта или, иначе говоря, его субъективного идеализма. Хайдеггер радикально пересмотрел классическую (Кантовскую) метафизику. Уже непосредственный предшественник Хайдеггера Э. Гуссерль попытался обосновать трансцендентальную трансцендентность, т.е. показать, что “область химер” (трансценденция) все же имеет место в разуме (трансцендентальном субъекте). Для этого понадобилось “изъять” из философии понятия субъект и объект. И только затем Хайдеггер непосредственно показал, что наши знания распространяются и в сферу трансцендентного (сферу “химер”), с той лишь разницей, что в этом случае разуму человека противостоит иррациональность бытия. Поэтому в современной философии используют не научные понятия (характерные для рационализма), а экзистенциалы - фундаментальные параметры (иррационального) бытия.
Gestell - это нечто, находящееся вне человека, и его место (в философии Хайдеггера) - Бытие. Техника - пишет философ - это судьба человека, которую как раз и посылает Gestell, ибо она (техника-судьба) также дарована человеку; человек отвечает зову Gestell своим техническим отношением к миру.
Предлагаемый термин энтелехия для раскрытия сути Gestell, на мой взгляд, более удачен, т.к. по Аристотелю этот термин указывает на целеполагающую деятельность “первого неподвижного двигателя” или же Бога, и означает некое активное начало, цель в себе, превращающее возможное в действительное. Gestell - это еще бытийная возможность техники, в то время как Техника - это уже реализация Gestell, т.е. ее сущая действительность.
§ 25. Нетехнический человек
Существует давняя традиция определять человека как животное, использующее орудия труда. Например, марксизм, этой функции придает даже главенствующую роль в раскрытии механизма развития человека и человечества.
Но можем ли мы принять это утверждение? Ведь в этом случае мы должны будем считать, что и в так называемые доисторические времена, интерес к технике был не менее, а может быть и более сильным и значительным чем теперь. Но чем тогда мог быть вызван интерес к технике? Было ли это единственной возможностью выжить? - ведь все остальное живое выжило без техники, а те, что создали технические сооружения - улья, плотины или термитники не поднялись на более высокую ступень развития? А может быть даже наоборот, наличие инородных приспособлений, лишило человека многих из его имевшихся способностей. Мы говорим технические способности. Но большие ли они? Может быть самое большее на что их хватит - это построить улей или плотину? А все те технические достижения человека проистекают из других способностей, лишь проявившихся в технической форме?
Первое дело, которое начинает делать человек - есть “говорение”. Говоря - человек производит лингвистические символы - слова. Так не есть ли словесный труд то изначальное и основное, что делает человек и что делает его им?
И. Кант. Логика //Соч. В 8-ми т. Т.8. М., 1994.
К. Митчем. Что такое философия техники? М., 1995.
Новая технократическая волна на Западе. М., 1986.
Х. Ортега-и-Гассет. Размышления о технике // Избранные труды. М., 1997.
А.И. Ракитов. Философия компьютерной революции. М., 1991.
Г. М. Тавирзян. Техника, культура, человек. М., 1986.
Философия техники в ФРГ. М., 1988.
М. Хайдеггер. Вопрос о технике //Время и бытие. М., 1993.
М. Хайдеггер. Разговор на проселочной дороге. М., 1991.
О. Шпенглер. Человек и техника // Культурология. ХХ век: антология. М., 1995.
К. Ясперс. Современная техника // Смысл и назначение истории. М., 1991.