 |
| 11.02.2003 |
II.B ТИСКАХ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ГЛОБАЛИЗАЦИИ.
1. "Добреет" ли капитал?
На Западе, а в последнее десятилетие и у нас очень много говорят и пишут о том, что в течение XX века, и особенно в начавшуюся после второй мировой войны фазу глобализации, капитализм радикально переменил свою природу. Он-де утратил свой хищнический эксплуататорский характер, обратился лицом к человеку, удовлетворению его потребностей, все больше и больше служит "общему благу". В доказательство ссылаются на благосостояние, в котором буквально купается население стран "золотого миллиарда". Немножко терпения и выдержки - и капитализм во всем мире окончательно обретет "человеческое лицо", все так будут жить.
Призывы потерпеть обычны в устах всяких Гайдаров, Чубайсов и грефов. Но, чего греха таить, даже в современной российской патриотической среде нередко проводят принципиальную грань между отвратительным и антинародным "диким" капитализмом, который навязан России ельцинским режимом, и капитализмом "цивилизованным" - скандинавского образца, который едва ли уже не полностью превратился в "рыночный социализм". С первым будем-де всеми силами бороться, а пришествие второго - от всей души приветствовать.
Что тут сказать? Капитализм по многим своим параметрам действительно уже не тот, каким он был в начале прошлого века. Но почему? В этом стоит внимательно разобраться.
Ленин в свое время отмечал наличие в России, как, впрочем, и в любой другой капиталистической стране, двух разновидностей капитала: демократического - "народнического" и "черносотенно-октябристского". Хочется максимально полно процитировать это место из его письма A.M. Горькому (3 января 1911 г.), ибо оно имеет самое непосредственное отношение к нашей теме.
"...Кроме как в росте капитализма, - пишет Ленин,- нет залога победы над ним. Ни одной реакционной меры вроде запрещения трестов, ограничения торговли и т. п. марксисты не защищают. Но каждому свое: Хомяковы и К' пусть строят железные дороги через Персию, пусть посылают Ляховых, а марксистов дело - перед рабочими обличать. Жрет-де и сожрет, душит и задушит, сопротивляйтесь.
Сопротивление колониальной политике и международному грабежу путем организации пролетариата, путем защиты свободы для пролетарской борьбы не задерживает развитие капитализма, а ускоряет его, заставляя прибегать к более культурным, более технически высоким приемам капитализма. Есть капитализм и капитализм. Есть черносотенно-октябристский капитализм и народнический капитализм...
Международный пролетариат теснит капитал двояко: тем, что из октябристского превращает его в демократический, и тем, что, выгоняя от себя капитал октябристский, переносит его к дикарям. А это расширяет базу капитала и приближает его смерть. В Западной Европе уже почти нет капитала октябристского; почти весь капитал демократический. Октябристский капитал из Англии, Франции ушел в Россию и в Азию. Русская революция и революции в Азии - борьба за вытеснение октябристского капитала и за замену его демократическим капиталом. А демократический капитал - последыш. Дальше ему идти некуда. Дальше ему капут".
Последний вывод и по сей день остается теоретически безупречным. Другой вопрос - как и каким конкретным путем осуществляется это предвидение? Здесь нет и не может быть никакого автоматизма. Возможны варианты. Но в этом нет ничего необычного, ибо, как сказал Герцен, "подчиняясь одному закону, железо падает, а пух летит".
Во-первых, капитал цивилизуется лишь . постольку, поскольку сталкивается с возрастающим сопротивлением, поскольку против него ведется борьба. А, во-вторых, обретение капиталом "человеческого лица" в метрополиях прямо связано с глобализацией - с переносом наиболее жестоких и бесчеловечных форм эксплуатации из метрополий в колонии и зависимые страны.
Капитал сумел в известной мере приспособиться к изменившимся условиям, пошел на заметные уступки требованиям рабочего класса, не забывая, конечно, в первую очередь о своих собственных интересах. Но, констатируя эти перемены, не следует забывать и о том, что сделал он это вовсе не добровольно. Изменившиеся условия - это, прежде всего, победа Октябрьской революции в России и порожденный ею мощный всплеск борьбы трудящихся за свои экономические, социальные и политические права.
Столкнувшись с возрастающим социальным протестом и экономическим кризисом, капитал имел и на практике опробовал два альтернативных варианта действий. Наиболее рельефно эта альтернатива выявилась в ходе мирового экономического кризиса конца 20-х - начала 30-х годов прошлого века. Тогда в США президентом Ф. Рузвельтом был провозглашен "новый курс", а Гитлер приступил к насаждению "нового порядка" - сначала в Германии, а затем и во всей Европе.
Между этими путями были существенные различия по форме, но было и много общего по содержанию. Оба они стали прямой реакцией правящих режимов на радикальное изменение мирового соотношения сил труда и капитала в результате победы Октябрьской революции. В то же время оба пути были основаны на усилении государственного вмешательства в экономику и оба доказали свою эффективность с точки зрения функционирования капитала. Но Рузвельт ориентировался на компромисс и уступки трудящимся, Гитлер - на силовые методы. В обоих случаях уступки "своему" рабочему классу были компенсированы усилением эксплуатации в других сферах. И, наконец, что самое главное, выражали каждый на свой лад стремление различных империалистических группировок того времени к мировому господству - фактически отстаивали свой вариант глобализации.
Поэтому они не могли не схлестнуться в смертельной схватке. Но знаменательно, что историческая инициатива была уже не в руках капитала. Какой путь возобладает - это решал уже не сам капитал, а победивший в России социализм. Именно Советский Союз своим могучим вкладом в победу над гитлеровской Германией зачеркнул фашистскую альтернативу развития мирового капитализма. Так наше Отечество еще раз решающим образом повлияло на течение истории и спасло мир от страшной беды - от всемирной победы черносотенного, фашистского капитала. Поэтому в том, что капитализм обрел в некоторых странах "человеческое лицо", никакой его заслуги нет. Это целиком заслуга социализма, служившего реальным экономическим, политическим и моральным противовесом капитализму, стимулирующим борьбу трудящихся во всех странах.
Сегодня, когда противовес ослаб, фашистская альтернатива вновь подняла голову, пытается встать во весь рост. Приметы тому можно видеть повсюду, и в первую очередь в нарастании агрессивности мирового империализма в экономике и политике. Капитал возвращается на круги своя.
Все это доказывает, что классический марксистско-ленинский анализ фундаментальных тенденций развития капитализма нисколько не устарел. Особенную актуальность в нынешних условиях приобретает задача современного, творческого прочтения ленинской теории империализма. Именно она поможет глубже понять суть глобализации как комплексного исторического процесса со своими внутренними закономерностями и отличительными чертами.
2. Новое как хорошо забытое старое.
В написанной в 1916 году работе "Империализм как высшая стадия капитализма" Ленин отнес к числу родовых черт империализма пять главных признаков:
1. Концентрация производства и рост монополий.
2. Сращивание банковского капитала с промышленным и образование в результате этого синтеза финансового капитала.
3. Вывоз капитала, приходящий на смену вывозу товаров.
4. Раздел мира между империалистическими державами и начало борьбы за его передел.
5. Паразитизм и загнивание капитализма на его империалистической стадии. Рассмотрим их применительно к нынешнему положению дел.
Первый признак.
Концентрация производства и рост монополий - такова первая родовая черта империализма.
"Громадный рост промышленности и замечательно быстрый процесс сосредоточения производства во все более крупных предприятиях являются одной из наиболее характерных особенностей капитализма" в его высшей империалистической стадии, пишет Ленин. Стоит ли говорить, что на протяжении XX столетия эта черта современного империализма выступала все более и более выпукло, приобретая поистине грандиозные масштабы.
Даже крупнейшие мировые монополии, достигшие, казалось бы, уже пределов своего роста, тем не менее продолжают расширяться и укрупняться. В качестве наиболее ярких примеров последних лет можно привести слияние двух крупнейших нефтяных гигантов - "Мобила" и "Экссона", а также экспансию автомобилестроительной корпорации "Дженерал моторе", активно внедряющейся в Японию и Европу, где она практически уже поглотила такие известные фирмы, как "Опель", "Даймлер-Бенц" и "Хонда".
Сегодня 33 крупнейшие компании мира, штаб-квартиры которых находятся в США, владеют ни много ни мало 71,8 процента всех котирующихся на бирже акций. В абсолютных цифрах это составляет почти пять триллионов долларов. Такая мощь даже не снилась их предшественникам, деятельность которых анализировал Ленин в начале века. А в мировом масштабе на долю пяти стран -США, Японии, Великобритании, Германии и Франции - приходится девяносто процентов крупнейших корпораций на планете.
Более того, в последние десятилетия процесс концентрации производства и
роста монополий перешел в новое качество. В целях повышения эффективности производства они употребляют и жесткое централизованное планирование, и решительное административное регулирование, и комплексное социальное обеспечение своих работников."'
Но главное в том, что, присваивая себе функции, изначально свойственные государству, современные транснациональные корпорации (ТНК) приобретают все более зримые черты суверенности, до сего момента свойственные только исторически сложившимся национальным государствам. Они изо всех сил рвутся стать субъектами международного права, стремятся узаконить силовые структуры, заводя под вывеской служб безопасности собственную армию и полицию, пытаются под разными личинами внедриться в международные политические организации.
Такая тенденция грозит радикальной дестабилизацией всей мировой политической системы. Если в предыдущие эпохи главными субъектами мировой истории были народы и государства, ими созданные, то "новый мировой порядок" предполагает совершенно иную глобальную структуру управления. "Суверенные государства с их границами и несогласованными законами, межнациональными конфликтами и войнами мешают свободной торговле, а значит - мешают процветанию и прогрессу. Долой государственный суверенитет! Да здравствует власть менеджеров и банкиров, а не политиков!" - таковы главные лозунги "нового мирового порядка". По мысли его архитекторов, новая глобальная конструкция должна опираться на гигантские транснациональные корпорации, действующие на основе принципов финансово-экономической эффективности. Именно они составят тот узкий круг новых хозяев мира, которые придут на смену "старомодным" государствам с их традиционными ценностями суверенитета, национальной независимости, культурной самобытности и исторической преемственности. "Речь идет о новой капиталистической революции, - пишет влиятельный французский еженедельник "Монд дипломатик". - Глобализация захватывает самые отдаленные уголки нашей планеты, не обращая внимания ни на государственную независимость, ни на различие политических режимов. Мир переживает новую эпоху завоеваний, которая пришла на смену колониальной. Но если прежде в качестве главных завоевателей выступали государства, то теперь ими стали предприятия-конгломераты, частные промышленные и финансовые группы, которые претендуют на роль вершителей судеб мира. Никогда их круг не был столь малочисленным и столь могущественным".
Второй признак.
Концентрация капитала и образование финансового капитала в результате сращивания банковского капитала с промышленным - второй признак классического империализма.
"Развитие капитализма дошло до того, что главные прибыли достаются "гениям" финансовых проделок, - пишет Ленин,- Банки перерастают из скромной роли посредников во всесильных монополистов, распоряжающихся почти всем капиталом всей совокупности капиталистов, превращающих тысячи и тысячи раздробленных хозяйств в единое общенациональное капиталистическое, а затем и всемирно-капиталистическое хозяйство. Получается перерастание банков в учреждения поистине универсального характера".
Здесь Ленин предсказал одну из важнейших черт современной глобализации -господство финансового капитала, полностью подчинившего себе капитал промышленный, производительный. На протяжении прошедшего столетия значение банков как финансовых регулировщиков мирового хозяйства постоянно возрастало. А с внедрением в эту область компьютеров и появлением глобальных информационных сетей, таких, как Интернет, спекулятивный капитал прочно занял господствующие позиции практически во всех областях человеческой деятельности. В последние годы процесс глобализации финансовых рынков еще больше ускорился. Теперь колебания обменных курсов, процентных ставок и курсов акций в различных странах теснейшим образом взаимозависимы. Любые изменения в одном из сегментов рынка сотрясают всю систему.
К началу нового столетия этот процесс, так же как и процесс концентрации производства в рамках ТНК, тоже перешел в новое качество. Оно характеризуется, прежде всего, самодостаточностью крупнейших международных финансовых групп. Деньги начинают воспроизводить сами себя, минуя товарную стадию. Бурное формирование виртуальных рынков - финансового и фондового - только ускоряет такие процессы.
Третий признак.
Следующий, по Ленину, признак империализма - масштабный вывоз капитала.
"Для старого капитализма, - утверждает Ленин,- типичен был вывоз товаров. Для новейшего капитализма, с господством монополий, типичным стал вывоз капитала. Для стран, вывозящих капитал, почти всегда получается возможность приобрести известные "выгоды", характер которых проливает, свет на своеобразие эпохи".
Этот признак сегодня ничуть не менее характерен, чем в 1916 году. Вывоз капитала с развитием процессов экономической глобализации возрос многократно. Более того, с ростом могущества транснациональных корпораций он стал едва ли не важнейшей основой их финансового благополучия. В новой глобальной финансовой системе переброска огромных капиталов с континента на континент стала минутным делом. Сегодня гигантские капиталы с легкостью перемещаются по всей планете, обретя благодаря информационным сетям невиданную мобильность. И оседают эти капиталы зачастую очень далеко от своих хозяев.
Тем не менее есть в этом, на первый взгляд, хаотическом движении некоторая закономерность. Если следовать логике ленинского рассуждения, то, ответив на вопрос - какую главную выгоду преследуют современные экспортеры капитала? -мы сумеем понять, в чем состоит своеобразие нынешней эпохи.
Вообще-то, ответ на этот вопрос известен. Многие ученые-экономисты еще в советское время отмечали, что вывозимый ТНК капитал на протяжении последних десятилетий вкладывается в мировую экономику не абы как, а с ясным намерением в кратчайшие сроки сформировать качественно новую глобальную схему международного разделения труда. После распада СССР этот процесс многократно ускорился. Сегодня уже вполне очевидно, что главная особенность такой схемы заключается в том, что весь мир оказывается поделенным на несколько специализированных и неравноправных экономических зон.
Первая из них включает в себя высокоразвитые страны Запада и их стратегических партнеров, таких, как Япония, чье население в совокупности составляет знаменитый "золотой миллиард". Это - своего рода метрополия новой глобальной колониальной империи, в которой будут сосредоточены основные органы власти и управления. В нее войдут "высокоорганизованные пространства", где "власть измеряется количеством контролируемых денег", ставших "единым эквивалентом, универсальной мерой всякой вещи". Именно такую картину рисует нам один из главных идеологов глобализации и "нового мирового порядка" - Жак Аттали в своей книге "Линии горизонта"._
Согласно его прогнозам, в этом новом мире "наиболее ценной собственностью станет гражданство в пространстве доминирующих стран", которое "станет предметом купли-продажи на свободном рынке паспортов". Но высочайший уровень потребления, предусмотренный архитекторами "нового мирового порядка" для "золотого миллиарда", требует огромного объема производства товаров и услуг. Подавляющая часть этой индустрии будет сосредоточена в так называемой технологической зоне. В нее, по мысли стратегов глобализации, должны войти страны "второго эшелона", которые будут исполнять роль сырьевых резервуаров и сборочных цехов, обеспечивающих необходимое качество жизни обитателям "высокоорганизованных пространств".
Наконец, в третью зону глобального разделения труда войдут "экономически неперспективные" регионы, на территории которых страны "золотого миллиарда" не имеют сколь-либо значительных финансовых интересов. Они будут предоставлены самим себе, но ровно настолько, насколько эта свобода не затронет сложившейся системы мироустройства.
В этом случае главной опасностью для мировой стабильности станут угрозы благополучию Запада со стороны периферийных "низкоорганизованных пространств", чье нищее население, загнанное в финансово-экономическое гетто, станет вечным вызовом прочности и эффективности "нового мирового порядка". Нейтрализовать эти угрозы архитекторы "нового мирового порядка" намерены с помощью глобальной военно-политической диктатуры.
Таким образом, основная выгода современных экспортеров капитала заключается в "ползучем" завоевании контроля над мировой экономикой и установлении на этой основе новой глобальной схемы международного разделения труда.
Это, кстати, хорошо заметно по тому, как ведет себя иностранный капитал, "вывезенный" Западом в нашу страну. Сегодня его для благозвучия называют "иностранными инвестициями в экономику". Суть дела от этого, однако, не меняется. Давайте посмотрим: куда вкладывает Запад свои деньги? Какие области российской экономики он стимулирует? И какие цели при этом преследует?
В самих по себе иностранных инвестициях ничего плохого, разумеется, нет. Если они вкладываются в реальный сектор экономики и помогают решать проблемы социально-экономического развития России, их можно только приветствовать. Но практика показывает, что действительность, к сожалению, далека от этой идеальной схемы. Десять лет практически "бесконтрольного" развития в России "дикого рынка" позволяют уверенно утверждать, что западные инвестиции группируются по трем основным направлениям.
Во-первых, их подавляющая часть направляется для участия в финансовых спекуляциях. В этой области крутятся огромные, даже по западным меркам, деньги. Так, например, вложения западных инвесторов в мошенническую пирамиду ГКО составляли в 1998 году, по некоторым подсчетам, не менее 70 миллиардов долларов. И играли на рынке ГКО не какие-нибудь маргиналы-аферисты, а крупнейшие западные банки и финансовые компании. Достаточно сказать, что один лишь "Дойче банк" вложил в ГКО до сорока процентов своих активов. Среди других крупных участников этой аферы такие всемирно известные, как "Чейз Манхэттен'' j банк", "Мэррил Линч", "Соломон бразерз" и многие другие.
Результат таких "инвестиций" хорошо известен: крушение рубля, четырехкратный рост курса доллара и, соответственно, внешнего долга России, едва ли не полная утеря финансовой независимости страны и углубление внутреннего экономического кризиса. Второе направление западных инвестиций - сырьевые отрасли российской промышленности. Все они так или иначе направлены на то, чтобы создать исправно работающий - под западным контролем - механизм перекачки дешевого российского сырья в страны "золотого миллиарда". И вот результат: за последние семь лет, согласно официальным статистическим данным, самыми доходными статьями российского экспорта являются нефть, газ, черные металлы, аммиак, алюминий, медь, никель, лес и пиломатериалы.
В совокупности только перечисленные виды сырья дают стране три четверти всех доходов от российской внешней торговли, и с каждым годом эта цифра все увеличивается. А в перспективные планы на 20 лет вперед закладываются дальнейшее - почти двукратное - увеличение поставок газа Западной Европе, активизация совместного с иностранцами освоения природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока, строительство новых нефтепроводов и создание "прочных законодательных гарантий" иностранному капиталу в России. Что из этого выйдет, ясно уже сейчас. Достаточно взглянуть, например, на Венесуэлу, входящую в первую шестерку мировых экспортеров нефти. За последние 25 лет эта небольшая страна выкачала за рубеж "черного золота" аж на 300 миллиардов долларов. И что же? Более половины ее жителей продолжают жить в нищете, а четверть трудоспособного населения не имеет работы.
Третье направление иностранных инвестиций - финансирование процессов сокращения российских вооружений и расширения вредных производств, наподобие радиоактивных могильников и некоторых предприятий химической промышленности. Здесь западные интересы столь очевидны, что какие-либо комментарии просто излишни.
В целом можно вполне обоснованно утверждать, что главной целью иностранных инвестиций в российскую экономику является стремление как можно крепче привязать нашу страну к "мировой экономической системе" и включить ее в новую глобальную схему международного разделения труда в качестве сырьевого донора и | технологического придатка стран "золотого миллиарда".
Четвертый признак.
* Раздел мира и борьба за передел поделенного - таков четвертый признак империализма.
"Эпоха новейшего капитализма показывает нам,- пишет Ленин,- что между союзами капиталистов складываются известные отношения на почве экономического раздела мира, а рядом с этим, в связи с этим между политическими союзами, государствами, складываются известные отношения на почве территориального раздела мира, борьбы за колонии, борьбы за хозяйственную территорию"
Это ленинское наблюдение и по сей день нисколько не устарело. Однако набирающая скорость глобализации всех областей человеческой деятельности - экономики и политики в числе первых - наложила свой неизбежный отпечаток на нынешний этап борьбы передел поделенного.
Толчком к нему послужили разрушение СССР и последовавший вслед затем распад мировой системы социализма. Основным содержанием этого этапа передела мира стала глобальная экспансия мирового империализма во главе с США и, как закономерное следствие такой экспансии, перетекание политической власти из легитимных структур - правительств суверенных государств - в руки неформальных лидеров мировой экономики, группирующихся вокруг закрытых элитарных международных клубов, наподобие Бильдербергского клуба или Трехсторонней комиссии.
Сегодня мировая финансовая элита вплотную приблизилась к обретению политической власти в невиданных ранее масштабах. Главная опасность такого положения дел - в том, что править миром собираются люди, никем на это не уполномоченные, никем не избранные, зачастую вообще мало кому известные, не связанные никакими публичными обязательствами и не предъявившие обществу никаких программ, по которым можно было бы судить об их истинных намерениях.
"В мире появляется новая аристократия - интеркратия,- отмечает известный французский философ Алэн Финкильрот. - Это узкий и замкнутый круг людей. В нем каждый знает каждого. Но для всех остальных они остаются незнакомыми".
Пятый признак.
Наконец, пятый указанный Лениным признак империализма - его паразитический характер и загнивание, то есть торможение научно-технического прогресса и развития производительных сил.
"Империализм, - пишет Ленин, - есть громадное скопление в немногих странах денежного капитала, достигающего, как мы видели, 100 -150 миллиардов франков ценных бумаг. Отсюда - необычайный рост класса или, вернее, слоя рантье, т.е. лиц, живущих "стрижкой купонов" - лиц, совершенно отделенных от участия в каком бы то ни было предприятии, - лиц, профессией которых является праздность. Вывоз капитала, одна из самых существенных экономических основ империализма, еще более усиливает эту полнейшую оторванность от производства слоя рантье, налагает отпечаток паразитизма на всю страну, живущую эксплуатацией труда нескольких заокеанских стран и колоний".
Вот как ровно сто лет назад оценивал перспективы паразитарного развития империализма один из первых его исследователей - английский экономист Дж. Гобсон:
"Большая часть Западной Европы могла бы тогда принять вид и характер, который теперь имеют части этих стран: юг Англии, Ривьера, наиболее посещаемые туристами, и населенные богачами места Италии и Швейцарии, а именно: маленькая кучка богатых аристократов, получающих дивиденды и пенсии с далекого Востока, с несколько более значительной группой профессиональных служащих и торговцев и с более крупным числом домашних слуг и рабочих в перевозочной промышленности и в промышленности, занятой окончательной отделкой фабрикатов. Главные же отрасли промышленности исчезли бы, и массовые продукты питания, массовые полуфабрикаты притекали бы, как дань, из Азии и из Африки... Вот какие возможности открывает перед нами более широкий союз западных государств, европейская федерация великих держав: она не только не двигала бы вперед дело всемирной цивилизации, а могла бы означать гигантскую опасность западного паразитизма - выделить группу передовых промышленных наций, высшие классы которых получают громадную дань с Азии и с Африки и при помощи этой дани содержат большие прирученные массы служащих и слуг, занятых уже не производством массовых земледельческих и промышленных продуктов, а " личным услужением или второстепенной промышленной работой под контролем новой финансовой аристократии".
Принимая во внимание, что со времени написания этих слов минуло сто лет, нельзя не поражаться удивительной точности предвидений Но вместе с тем такая точность есть верный признак того, что никакого качественного перелома в развитии мирового империализма за минувшие сто лет не произошло. И потому прогноз Гобсона сбывается практически буквально.
При этом очень Характерен конкретный механизм, с помощью которого "золотой миллиард" обеспечивает для себя односторонние преимущества, возможность процветать за счет остального мира. Он заключается в насаждении двойственных экономических порядков: одного - для себя, второго - для других.
Дело в том, что концентрация капитала обобществление труда объективно подрывают рыночные отношения в сфере крупного производства. Современный мир отличают глобальное регулирование мировой экономики, глобальные налоги, снятие государственных барьеров на пути движения свободного капитала, подчинение всех стран универсальному порядку, диктуемому Международным валютным фондом, который определяет политику не только на мировых рынках, но и в отдельных государствах. Навязывается бюрократическая организация экономики в интересах глобальной элиты, для которой существуют только ее собственные групповые интересы и потребности, а весь остальной мир рассматривается как средство удовлетворения. Все эти проявления исключают рынок и свободную конкуренцию.
3. Высшая стадия империализма.
В странах "ядра" капитализма - США, Японии и других государствах "семерки" -и процессы централизации, продолжается формирование разветвленных механизмов государственного регулирования, включая обеспечение передовых достижений научно-технического прогресса, освоение технологий планирования и долгосрочного прогнозирования, усложнение структуры управления.
В самых наукоемких и высокотехнологических отраслях, определяющих экономический рост и составляющих основу современного технологического способа производства - авиастроении, ракетно-космических технологиях, телекоммуникациях, ядерной энергетике, газовой промышленности, - уже нет свободной конкуренции частных собственников. Практически везде есть конкуренция государственных структур, финансирующих значительную часть научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, частных фирм, которые работают по освоению перспективных технологий, наднациональных государственных образований, вырабатывающих стратегию развития и воздействующих на процессы конкуренции. То есть на передовых направлениях экономического роста происходят такие тенденции мощной концентрации капитала, государственной власти и интеллекта, что говорить о свободном рынке просто несерьезно.
Одновременно остальному миру навязывается ультралиберальная модель, а по сути - режим управляемого хаоса, чтобы скрыть механизм неэквивалентного обмена, посредством которого "золотой миллиард" эксплуатирует периферию. Этот механизм опирается на диспаритет цен, концентрацию и удержание развитыми странами интеллектуальной ренты, долговую зависимость.
То есть в сфере крупного производства рыночные, товарно-денежные отношения технологически уже изжиты. Однако они насильственно навязываются "золотым миллиардом" угнетенным странам для обеспечения механизмов неэквивалентного обмена или, попросту говоря, ограбления. "Свободный рынок" есть уже не естественная стихия, необходимая для развития экономики. Теперь он являет собой специальный инструмент эксплуатации периферии. В глобальном масштабе рынок превратился в свою противоположность. Из сферы, где "по идее" должны обмениваться эквиваленты, он превратился в сферу, обеспечивающую неэквивалентный обмен.
Таким образом, паразитарный характер империализма возможен только благодаря торможению общественного прогресса, искусственной консервации объективно изживающих рыночных, товарно-денежных отношений. Ленинский тезис об империализме как загнивающем капитализме получает все новые подтверждения.
Правда, сегодня этот тезис стал предметом бесчисленных шуточек эстрадных юмористов. И в самом деле, не смешно ли говорить о каком-то экономическом загнивании на фоне охватившей Запад лихорадочной потребительской гонки? Но если покинуть обывательскую, эстрадную точку зрения, то окажется, что капитал неуклонно загоняет производительные силы человечества в явный тупик.
Общеизвестно явление, когда монополии скупают патенты на различные технические изобретения не затем, чтобы внедрить их в производство, а с прямо противоположной целью. Такая практика продолжается и поныне. Но дело не только в том, что патенты кладутся под сукно. А в том, что вся атмосфера бешеной гонки по прямой неблагоприятна для поиска иных направлений развития производительных сил.
И тому есть глубокие причины в природе капитала. Капитал есть "предмет" бескачественный. Количество - это и есть его единственное качество. Поэтому капитал не знает никакой иной формы своего развития, кроме линейного количественного возрастания. Миллион долларов - хорошо, миллиард - еще лучше, а триллион - и подавно. Постоянный выход за любую достигнутую на данный момент границу Гегель называл дурной бесконечностью. Стремление к такой бесконечности есть, по сути, не прогресс и не развитие, а механическое приписывание нулей к единице. И беда, когда такого рода "развитие" искусственно навязывается органическим системам - общественным и природным, которые не знают чисто количественного развития, отделенного от качественного совершенствования.
Капитализм, доминирующий сегодня на большей части земного шара, внешне неузнаваемо преобразился за пять веков существования, но сохранил, тем не менее, в неприкосновенности свои главные, сущностные определения.
"Производство вообще" как вечная и естественная предпосылка человеческой жизни no-прежнему выступает в конкретно-исторической форме производства стоимости и прибавочной стоимости - капитала. А коренная особенность последнего состоит в том, что он не имеет никакой внутренней качественной меры и стремится лишь к бесконечному количественному возрастанию.
Именно данный ключевой момент - подчинение производства разнокачественных человеческих благ, материальных и духовных потребительных стоимостей чисто количественным законам производства прибыли, то есть меновой стоимости,
- вытекающая отсюда роль денег как господствующей меры всех вещей и отношений определяют собой индустриальный характер капиталистического способа производства, а также всю сопутствующую ему систему базисных и надстроечных ценностей, приоритетов и целей, мотивов экономического и социального поведения.
Они заключаются в том, что:
Богатство общества отождествляется в первую очередь с "огромным скоплением товаров" (К. Маркс), полезных лишь постольку, поскольку они способны принять денежную форму.
Общественный прогресс отождествляется, соответственно, с бесконечным умножением количества и разнообразия товаров.
Производство рассматривается прежде всего как всеобщая эксплуатация физических и интеллектуальных сил человека, ресурсов природы. Господствует принцип: "Что возможно теоретически, то непременно должно быть реализовано практически".
Эффективность производства оценивается преимущественно в категориях количества, без учета качественной стороны дела - текущих социальных издержек, а также возможных последствий для окружающей среды и жизни будущих поколений.
Человек выступает как изолированный "социальный атом", частный собственник, находящийся в состоянии вечной "войны всех против всех".
Естественной ареной и условием человеческого существования признается рынок - товаров, рабочей силы, капиталов, идей и т. д.
Все эти специфические особенности резко отличают капитализм от предшествующих ему общественно-экономических формаций. "У древних,- писал К. Маркс,- мы не встречаем ни одного исследования о том, какая форма земельной собственности и т. д. является самой продуктивной, создает наибольшее богатство.
Богатство не выступает как цель производства... Исследуется всегда вопрос: какой способ собственности обеспечивает государству наилучших граждан?". С Марксом, по сути дела, солидарен и Макс Вебер, по выражению которого, капиталистическая погоня за прибылью как самоцелью "противоречит нравственным воззрениям целых эпох".
Отделив впервые в мировой истории цели производства от целей человека, капитализм оказал исключительное революционизирующее воздействие на развитие производительных сил, становление мировой системы хозяйства. Но с каждым новым рывком вперед в этой области одновременно выходят на новый уровень и противоречия капиталистической системы.
Об этом наглядно свидетельствует период после второй мировой войны, когда за счет мобилизации и нещадной эксплуатации материальных, трудовых и духовных ресурсов большей части земного шара группа развитых капиталистических стран вступила в стадию так называемого потребительского общества. На этой стадии максимизация массового потребления становится не менее важным условием функционирования капитала, чем максимизация производства.
Анализируя суть происшедшей перемены, крупнейший советский философ М.А. Лифшиц писал: "Было время, когда своеобразие капитализма по отношению к другим способам производства, более ограниченным целями потребления, ясно выражалось в ускоренном развитии производства средств производства. Теперь магнитная стрелка прибыли охотно поворачивается в другую сторону, что привело к некоторому изменению структуры конечного продукта промышленности. В поисках еще не исчерпанных источников жизни капиталистическое общество как бы вернуло свое внимание производству предметов потребления... Но так как основной принцип капиталистического строя остался неизменным, то не может быть и речи о производстве для человека, которое определялось бы его действительными потребностями, взятыми с общественно полезной точки зрения в данных исторических рамках. Парадокс заключается в том, что, обратившись на новой технической ступени к сфере потребления, где более важную роль играет природная, качественная сторона, капитал так же безразличен к содержанию дела и также захвачен духом безграничного возрастания стоимости, как всегда. При самом лучшем качестве исполнения полезность предмета может быть совершенно фиктивной или даже отрицательной величиной - все равно массовая продукция, определяемая бизнесом, догонит вас и будет навязана вам всей обстановкой жизни".
Речь идет, по сути, о новой форме принуждения к сверхинтенсивному труду, о новейшем способе функционирования капитала, находящего источник прибыли в постоянном переформировании вкусов потребителя. Потребление, как и все стороны общественного бытия при капитализме, фетишизируется. Из естественной функции человеческого организма оно превращается в особый ритуал, в новую "священную обязанность" индивида, от ревностного исполнения которой целиком зависит его социальный статус.
Принуждение к труду выступает, таким образом, в невиданной парадоксальной форме принуждения к потреблению, которое осуществляется разнообразными средствами манипуляции, в первую очередь при помощи рекламы, навязывающей человеку все новые и новые виды потребностей в материальной и духовной сферах. Искусственный, а часто и извращенный характер потребностей становится здесь скорее нормой, чем исключением, поскольку "новизна ради новизны" превращается в главное потребительное свойство товара, отодвигающее на задний план объективную ценность любого предмета.
Для внешнего наблюдателя, не включенного в подобную систему отношений, принуждение к потреблению кажется вещью совершенно непостижимой и, во всяком случае, куда более привлекательной, чем нужда и недопотребление. В последнем он, разумеется, прав. Капитализм впервые в истории создает объективные предпосылки для ликвидации голода и нищеты. Но делается это в такой форме, которая означает еще большее углубление отчужденного характера капиталистических общественных отношений. Это констатируется всеми сколько-нибудь серьезными и честными мыслителями, каких бы политических и философских взглядов они ни придерживались.
Э. Фромм, например, начинает свою "Революцию надежды" следующим характерным пассажем: "Призрак бродит среди нас, но ясно видят его лишь немногие. Это не прежний призрак коммунизма или фашизма. Этот новый призрак - полностью механизированное общество, нацеленное на максимальное производство материальных благ и их распределение, управляемое компьютерами. В ходе сто становления человек, сытый и довольный, но пассивный, безжизненный и бесчувственный, все больше превращается в частицу тотальной машины. С победой нового общества исчезнут индивидуализм и возможность побыть наедине с собой; чувства к другим людям будут задаваться человеку с помощь" психологических и прочих средств или же с помощью наркотиков".
Индивидуальная свобода все более утрачивает свое действительное содержание и низводится до возможности выбирать среди сотен и тысяч беспрерывно меняющихся, но фактически идентичных видов одного и того же товара (кандидата в президенты, телесериала, продукта масскультуры и т. п.) в заранее заданных жестких рамках. Однако даже этот суррогат свободы для меньшинства по-прежнему опирается на возрастающую несвободу большинства. Сверхпотребление "золотого миллиарда", проживающего в господствующих капиталистических странах, базируется на хроническом недопотреблении, относительном и абсолютном обнищании большей части населения Земли.
Империализм тормозит общественное развитие. Причем тормозит самыми изощренными способами.
Во-первых, культивирует и воплощает на практике теории "пределов роста", "нулевого роста" и т.д. Конечно, для "периферии", а не для себя.
Во-вторых, искусственно консервирует рыночную стихию, насильственно навязывая ее эксплуатируемым странам как средство сдерживания их развития. В-третьих, капитализм по-прежнему подчиняет производство вещей производству прибавочной стоимости и тем самым удерживает его в прежних качественных границах, то есть в рамках линейного количественного роста. А это явный тупик с точки зрения социальной и экологической. Наконец, в-четвертых, препятствует развито подлинной свободы и самодеятельности человека. Тормозит развитие личности как главного и, но сути, единственного общественного богатства.
Итак, следуя ленинской логике, "новый мировой порядок" как конечную цель глобализации можно назвать высшей стадией империализма. По сравнению с классическим империализмом он имеет ряд особенностей. Эти особенности характеризуют его "генетическую" связь с предыдущими историческими формами существования капитализма и в то же время подчеркивают новые черты.
Основные признаки "нового мирового порядка", то есть империализма эпохи глобализации, можно сформулировать так:
1. Окончательное порабощение капитала производственного, промышленного капиталом финансовым, спекулятивным, ставшим самодостаточным и получившим возможность к воспроизводству, минуя товарную стадию.
2. Превращение рыночных отношений в искусственно культивируемый механизм обеспечения неэквивалентного обмена. В оболочку, за которой скрывается внеэкономическое принуждение, ограбление целых стран и народов.
3. Закрепление новой глобальной модели "международного разделения труда", многократно усугубляющей несправедливость, вопиющее социальное неравенство в планетарных масштабах.
4. Бурный рост политического влияния транснациональных корпораций и финансово-промышленных групп, претендующих на неограниченный суверенитет и правосубъектность в системе международных отношений.
5. Утрата национальными правительствами контроля над процессами, происходящими в мировой экономике. Ревизия фундаментальных норм международного права, направленная на отказ от понятия государственного суверенитета и создание структур глобальной власти - пресловутого Мирового правительства.
6. Информационно-культурная экспансия как, форма агрессии и разрушения традиционных ценностей. Духовная унификация на самом низком примитивном уровне.
7. Паразитарный характер. Основные выгоды от внедрения высоких технологий и объединения ресурсов транснациональные корпорации используют лишь в своих интересах, обрекая остальной мир на неизбежную нищету и деградацию.
8. Загнивание и качественное торможение технического прогресса.
В последнее время некоторые отечественные ученые-марксисты говорят о том, что современная эпоха глобализации подтверждает известный прогноз К. Каутского о возможности вступления капитализма в фазу "ультраимпериализма", которая, как писал он, "поставит на место борьбы национальных финансовых капиталов между собой общую эксплуатацию мира интернационально-объединенным финансовым капиталом". Это, по мысли Каутского, могло бы "создать эру новых надежд и ожиданий в пределах капитализма". Например, привести человечество к миру и разоружению.
Ленин тогда же показал полную несостоятельность подобных надежд. Однако он не отрицал, что, исходя из общей тенденции, ультраимпериалистическая фаза возможна: "Не подлежит сомнению, что развитие идет в направлении к одному-единственному тресту всемирному, поглощающему все без исключения предприятия и все без исключения государства". Но при этом подчеркивал, что "развитие идет к этому при таких обстоятельствах, таким темпом, при таких противоречиях, конфликтах и потрясениях,- отнюдь не только экономических, но и политических, национальных и пр. и пр.,- что непременно раньше, чем дело дойдет до одного всемирного треста, до "ультраимпериалистского" всемирного объединения национальных финансовых капиталов, империализм неизбежно должен будет лопнуть, капитализм превратится в свою противоположность".
Этот прогноз в принципе оправдался, хотя и не без противоречий и зигзагов.
Модные ныне разговоры о глобализации как о "новой капиталистической революции" не имеют под собой оснований. Наоборот, налицо стремление капитала любой ценой, какими угодно средствами, среди которых все более преобладает насилие, предотвратить и затормозить назревшие перемены, диктуемые современным уровнем развития производительных сил. Имеет место лишь количественное нарастание в социально-экономических рамках и условиях, остающихся по сути своей неизменными.
Отношения эксплуатации и все сопутствующие им противоречия капитализмом не преодолены, но лишь поменяли свою форму, перешли в иную плоскость. Если еще можно с известной долей условности говорить о некотором притуплении социально-классовых противоречий внутри общества "золотого миллиарда", то факт сильнейшего обострения тех же противоречий в международном плане налицо. Они просто оказались вытесненными в мировую политику и теперь разделяют мир по оси "богатый Север - нищий Юг" не менее радикально, чем раньше они разделяли пролетария и его эксплуататора в масштабах отдельно взятой страны. Произошло не сглаживание, а глобализация противоречий капитализма.
Действительно качественным переломом может быть лишь "превращение" империализма в социализм. Только при этом условии и возможны настоящая технологическая революция, подлинный переход к постиндустриальным технологиям.
Необходима коренная смена существующей капиталистической модели производства и потребления. Формирование принципиально нового технологического уклада, нового типа производительных сил человечества. Преодоление идеала "всеобщего потребления" и потребительского образа жизни.
Вопрос о конкретных формах и движущих силах такого превращения - это дальнейшая проблема.
